Моя философия - Страница 23

Да черта с два видел в этом кто-то уже тогда положительный смысл! Нечего нас дурить! Еще церковный устав Ярослава Мудрого однозначно гласил: «Аще кто назоветь чужую жену блядию, а будет боярская жена великих бояр, за срам ей 5 гривень злата, а митрополиту 5 гривень, а князь — казнить». Облаять блядью жену «меньших бояр» стоило только 3 гривни, причем, без риска для жизни, а еще три — митрополиту. Зато всего за 60 резан — весьма мелких, по сравнению с гривней, монет — можно было обложить тем же термином сельскую бабу, что являлось недорогим развлечением, доступным даже человеку со средним достатком. Облегчил душу, и всем хорошо — и тебе, и бабе, и княжьей администрации.

Как показывает опыт, из языков завоевателей туземцы, прежде всего, усваивают ругательства. Вызрев в горниле Древней Руси, напитавшись живительными соками народной мудрости, матерное слово победно двинулось во всемирный освободительный поход. В Советской Армии мне приходилось общаться с представителями народностей, о существовании которых большинство даже не подозревает, Даргинцы и турки-месхетинцы, гагаузы и зыряне, почти бессловесные горные таджики, которых ни за что на свете нельзя путать с равнинными таджиками-кулябцами, не говоря уже о куда более популярных в широких научных кругах молдаванах и кабардинцах, тут же приходили во вполне вменяемое состояние, заслышав перлы из сокровищницы русской речи. Практика показывает, что десяток этих отборных лексем вполне заменяют присягу и все уставы, вместе взятые, включая боевой.

Один умный узбек-сержант по фамилии Таджиев, сын муллы, питавший глубокое уважение к тому, что до армии я успел проучиться целых два курса в университете, на полном серьезе убеждал меня, что матерщину придумал сам Аллах, чтобы народы жили в мире и лучше понимали друг друга.

Мат чрезвычайно многообразен. Он преисполнен совершенно взаимоисключающими смыслами. Все зависит от интонации. Одно и то же слово может означать и высшую степень презрения, и романтичнейшее признание в любви. Отрицательная энергия, заключенная в нем, тут же трансформируется в положительную, и наоборот. Девушка, умеющая ругаться в постели, как дореволюционный извозчик, — подарок небес. У нее, наверняка, не бывает проблем с оргазмом. Скрытая матерная сила, заключенная в ней, способна превратить ужин в постели на двоих в незабываемый праздник. Особенно, если это профессорская дочь, протестующая таким образом против ханжеского воспитания родителей.

Но, как говорил Зощенко, «во всяком безобразии следует соблюдать приличия». Мат плох не сам по себе, а там, где неуместен. В парламенте и суде он так же смешон, как пьяный боксер, принявшийся размахивать кулаками на благотворительной вечеринке. Но на поле боя, в борделе и в уличной драке мат незаменим. Разговаривать с бесами можно только на понятном им языке. Иначе они так и не поймут, что пора покинуть приличное общество.

Насилие высокой культурой

Вся высокая мировая культура замешана на крови низших каст.

Старый маразматик профессор Преображенский проповедовал: «Никого драть нельзя! На человека и на животное можно воздействовать только внушением!» А что бы он сказал, если бы встретился не с безопасным Шариком, а с бешеным бультерьером?

Цивилизация любит противопоставлять себя варварству. Толпы миссионеров облагораживают Африку в уверенности, что туземцы обязаны без промаха мочиться в унитаз и помнить десять христовых заповедей. Болтуны-политологи громоздят пирамиды доказательств, обосновывая преимущества демократии. Благородные речи о необходимости мирного совершенствования всего и вся несутся в режиме «нон-стоп» с телеэкранов и парламентских трибун. Все убеждены в благотворности культуры, так, словно она — залог гуманности и духовной гигиены.

Но подлинная культура — достаточно жестокая вещь. Она всего лишь форма, в которую варвары вливают свою горячую живую кровь. Киевский гимназист Миша Булгаков навеки остался бы никому не ведомым интеллигентным наркоманом, не случись в его стране одна из самых чудовищных революций. Революция выгнала его на мороз из уютной квартиры на Андреевском спуске, столкнула лицом к лицу с петлюровскими рожами и дала тему для творчества. В результате рассказы о встречах с морфием заняли в булгаковском наследии подобающее им скромное место! Зато у нас появилась возможность щелкнуть каблуками и отдать честь автору «Белой гвардии». А если бы петлюровцы, не дай Бог, не пришли?

Культура — отнюдь не то, что она о себе мнит. Современная цивилизация напоминает любительницу мясного, не способную лично зарезать курицу. Мир для нее — гигантский ресторан. Но на кухню, где орудует ножом здоровенный негр, она предпочитает не заглядывать. Хотя шинкует-то негряка для нее! Ведь, если бы для себя потел, давно бы уж прикончил не курицу, а хозяйку! «Скажите, Бен, — спросил я как-то у одного знакомого американца, — вам никогда не снилось, что индейцы скупили Голливуд и снимают фильм об очень плохих ковбоях, которых вешают с соблюдением всех формальностей римского права?» «Отличная шутка!» — ответил Бен.

Однако у этой шутки есть все шансы стать реальностью. Просто индейцы будут не из резервации, а из соседней Мексики. Такие милые симпатичные «пеоны» в круглых сомбреро величиной с колесо от телеги.

От природы простой человек — достаточно скучное существо. Его потребности редко выходят за пределы физиологических. Фантазия приближается к нулю. Учебники трактуют его как «гомо сапиенс». Гуманисты называют «царем природы», несмотря на то, что оставленный без присмотра «царь» тут же начинает подыхать от тоски.