Моя философия - Страница 32

В детстве я дружил с девочкой из музыкальной школы. Среди ее одноклассников числился жуткий громила, ничуть не похожий на моцартовского мальчика. Физические данные позволяли ему отжаться от пола 120 раз, но упрямая мамаша почему-то решила превратить юного орангутанга в Шопена.

Все закончилось тем, что однажды он вытащил пианино в коридор прямо на уроке и, сыграв на прощанье «собачий вальс», заявил, что навсегда уходит из музыки. Родительница билась в истерике, не в силах расстаться с навязчивыми педагогическими иллюзиями. Но внутреннее чутье не подвело бунтаря — теперь он мастер спорта по боксу и совладелец фирмы, торгующей сантехникой.

Этот пример неопровержимо доказывает: подобно Колумбу, женщина-воспитатель всегда стремится в Индию, а открывает Америку. Точно так же и моя мама хотела, чтобы я рос тихим спокойным мальчиком. В результате к седьмому классу я уже состоял на внутришкольном учете, да и сейчас — не последний задирала в нашем литературном мире, предпочитающий, скорее, ходить с исцарапанной физиономией, чем со скукой в глазах.

Справедливости ради, замечу: женщина совершает совсем немного педагогических ошибок. Но она способна повторять их бесконечно.

Часто ли вам приходилось видеть мать, требующую, чтобы ее сын влез на дерево, отодрал за уши хулигана или вывалялся в снегу? Такие случаи я могу пере считать по пальцам. Зато невероятное количество раз, проходя мимо детской площадки, я слышал обрывки одних и тех же запретов: «Не лезь! Не трогай! Ты разобьешься! Отойди от него подальше!»

Потом это стремление от всего оградить мужчину выльется в знаменитое: «Вася, только не вмешивайся!» И ручной Вася не вмешивается ни во что, внутренне содрогаясь от сознания своей бесполезности. Никому не заметными шагами он тихо следует к неотвратимому инфаркту — финальной точке истинно женского воспитания.

И ведь в сущности вины женщины в этом нет! Господь просто не предназначал ее для муштровки лиц мужского пола, вышедших из грудного возраста. Цивилизации древности беспрекословно следовали этому принципу. Мудрые спартанцы с трех лет отбирали мальчиков у заботливых матерей. Тарас Бульба справедливо поучал сына: «Не слушай ее! Она — баба!» Дореволюционная мужская гимназия не знала педагогов-женщин. Зато недаром ее называют классической.

Правда, как-то мне рассказали об одной преподавательнице истории, давшей блестящий совет ученику. Того методично изводил забияка-одноклассник. Учительница не вызывала родителей, не ставила агрессору двоек по поведению, подобно Организации Объединенных Наций, и вообще никак не провоцировала его на дальнейшие подвиги. Она просто предложила жертве подойти к мучителю в самый неподходящий момент, когда тот давился на перемене бутербродом, и, не тратя времени на дебаты, заехать ему в челюсть, что и было с успехом проделано. В немецкой армии такая стратегия называлась «Блицкриг». Если ею не злоупотреблять, она всегда приводит к успеху. К сожалению, о ней часто забывают. Хотя, на мой взгляд, умная училка заслуживает памятника не меньше, чем герои войн.

Но найдется совсем немного дам, способных последовать ее примеру. Остальные навязывают нам совершенно негодные моральные принципы, то и дело извергаясь вулканами скандалов под неизменное: «Почему ты меня не слушаешься?!»

К тому же, женщины (в буквальном смысле слова) не могут остановиться в педагогическом порыве. Я встречал 80-летнюю энтузиастку, тиранящую сразу три поколения своей семьи — в том числе и престарелого мужа. По ее мнению, он все никак не дотягивался до приемлемого уровня, но был еще в достаточной физической форме, чтобы выслушивать ее нотации.

Мне же кажется, что поведение такой «мадам Макаренко» заслуживает возбуждения против нее уголовного дела за членовредительство. Подозреваю, что ее супруг мог бы жить вечно, если бы по ошибке не повстречался с такой неуместно энергичной особой.

Общеизвестно, главный педагогический принцип прост: рассказ дополняй показом. Имеется в виду, что сама воспитательница должна хотя бы кое-как уметь делать то, что внушает детям.

Но как часто я наблюдал нерях, проповедующих о чистоте! Безалаберно одетых теток, шлифующих в подопытных детях чутье «высокого» стиля. И даже одну половую неудачницу, изваявшую на основе своего тщедушного постельного опыта толстую, как кусок сала, брошюру, озаглавив ее «Комплексные исследования украинского секса». Воистину, милосердие Божье неисчерпаемо! Ведь если бы эти дамы взглянули на себя со стороны, они бы умерли со смеху! Господь же снисходительно сохраняет им жизнь, предпочитая ужасам репрессий капельные дозы гуманных реформ, исправляющих несовершенную женскую природу.

Но страшней всего то, что женщина совершенно не представляет высоких целей воспитания. У нее не философский склад ума. Она не может увидеть явление в целом, отвлекшись от мелких деталей, как не в состоянии заменить штурмана официантка, вызванная в разгар бури на ходовой мостик, и растерявшаяся среди разложенных перед нею навигационных карт.

Сколь прекрасен затянутый в ремни юный командир взвода, отдающий беспрекословные приказы! И сколь жалко зрелище консилиума из бабушек и мам, неспособных унять всего одного капризничающего отпрыска!

Спросите любую мать, каким она хочет видеть своего ребенка. Что вы услышите? Чтобы человек был хороший… Что это значит? Почему со всех концов несется неизбывный плач: «Я же все для него сделала! А он…»

Не надо делать ВСЕ! Это воспитает в нем только умение вообще ничего не делать. Нам нужны не хорошие мальчики, покорно открывающие рты, а герои и мученики, способные повести за собой толпу от победы к победе.